В сообщениях не оказалось почти ничего нового, кроме некоторых событий в Империи: хватали демократов и по приговору военно-полевых судов (их называли офицерскими трибунами) уничтожали на месте — кого лазерами, кого расстреливали, а кого вешали. Чтобы спокойно смотреть, мне пришлось здорово взяться за самоконтроль… Приговору подлежали все взрослые от четырнадцати лет и старше — нам показали одну семью, где приговоренные родители умоляли пощадить их сына, утверждая, что ему всего двенадцать. Президент суда, офицер имперской полиции, оборвал дебаты, достав личное оружие и собственноручно застрелил парня, а потом велел прикончить родителей и старшую сестру мальчишки.
Жан выключил изображение и звук, оставив лишь ползущие по экрану титры.
— Хватит! — буркнул он. — Я уже насмотрелся… Ясно, что тот, кто сейчас у власти вместо убитого главы, уничтожает всех по малейшему подозрению. — Закусив губу, он мрачно посмотрел на меня. — Мардж, ты еще не выкинула из головы свое идиотское намерение возвращаться сейчас домой?
— Я же не демократ, Жан. Я вообще не занимаюсь политикой.
— А ты думаешь, тот мальчишка занимался политикой? Эти казаки прикончат тебя просто так, для тренировки… как бы там ни было, ты все равно не можешь ехать. Граница закрыта.
Я не стала говорить ему, что на земле вряд ли найдется такая граница, которую я не смогла бы перейти. Вместо этого я сказала:
— По-моему, это распространяется только на тех, кто движется на север. Разве они препятствуют гражданам Империи возвращаться домой?
— Марджи, — вздохнул он, — ты не умнее котенка, которого держишь на коленях. Ты что, не понимаешь, что симпатичной маленькой девочке не надо играть в игры с плохими ребятами, иначе ей могут сделать очень больно? Я уверен, если бы ты была дома, твой отец не выпустил бы тебя на улицу. Но ты сейчас здесь, у нас дома, что накладывает на нас с Джорджем определенную ответственность… Правда, Джордж?
— Так точно, мой генерал!
— Между прочим, я буду защищать тебя и от Джорджа. Жанет, ты в состоянии объяснить этому ребенку, что все здесь ей рады и хотят, чтобы она осталась? Она, по-моему, из тех дам, которые всегда норовят сами выписать чек.
— Дело не в этом, Жан, — начала я, но меня прервала Жанет:
— Марджи, — сказала она, — Бетти просила меня позаботиться о тебе как следует. Если ты считаешь, что кому-то что-то должна, сделай взнос в Британско-Канадский Красный Крест. Или в приют для бездомных кошек. Что же касается нас, то так уже вышло, что мы трое зарабатываем кучу денег и у нас нет детей. Ты для нас все равно, что еще один котенок… Так как? Ты остаешься? Или мне нужно спрятать твою одежду и хорошенько выпороть тебя?
— Я не хочу, чтобы меня пороли.
— Жаль, я предвкушала… Джентльмены, вопрос решен, она остается. Мардж, мы тебя надули. Джордж несомненно попросит тебя позировать в свободное время — он вообще жуликоватый парень, — а картинки предоставит нам вместо того, чтобы оплатить овощи и фрукты, как он обязан по нашему договору. И еще представит это так, будто он нам делает одолжение.
— Ничего подобного, — вмешался Джордж. — Ее содержание я оформлю, как деловые расходы, моя очаровательная Жанет. И должен тебе сказать, что она стоит дороже, чем мои взносы на питание — по крайней мере раза в полтора.
— Согласна. Но не в полтора, а в два. По крайней мере. И не торгуйся, ты ведь ничего ей не заплатишь… Кстати, а в твоей студии она тебе не нужна? Я имею в виду — в лаборатории?
— Ценная мысль! Она витала где-то на задворках моего сознания, и… Спасибо тебе, бесценная наша, за то, что ты извлекла ее на свет Божий! — Он повернулся ко мне: — Мардж, ты не продашь мне одно яичко?
Он застал меня врасплох. Я постаралась сделать вид, что не поняла:
— Но… У меня нет никаких яиц!
— Есть, есть! И на самом деле — много. Гораздо больше, чем понадобится тебе самой. Я имею в виду яйцеклетки. В лабораториях за яйцеклетки платят гораздо дороже, чем за сперму — простая арифметика. Ты поражена? Я тебя шокировал?
— Нет… Только удивил. Я думала, ты художник.
— Мардж, — вмешалась Жанет, — я говорила тебе, что он — артист во многих смыслах. Это правда. С одной стороны, он — старший профессор тератологии в Университете Манитобы, с другой — он главный технолог Ассоциации генетических лабораторий и великий специалист по яслям. Это, кстати говоря, требует большого артистизма и очень высокой квалификации. При этом он недурно управляется с холстом и красками. А также с приборной панелью компьютера.
— Это точно, — кивнул Жан. — К чему бы Джордж ни прикоснулся, он — мастер. Но зря вы, двое, обрушили это на Мардж. Она же наша гостья… Многие люди очень огорчаются, когда слышат разговоры о манипуляциях с генами… Особенно с их генами.
— Мардж, я огорчил тебя? Прости, я не хотел…
— Ничуть. Жан, я не принадлежу к тем, для кого неприятна сама мысль об искусственных людях, или искусственных существах, или ком-то там еще… Да что там, многие мои друзья — ИЧ…
— Ну-ну, дорогая, — мягко прервал меня Джордж, — не надо заходить так далеко.
— Почему ты так говоришь? — спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал не очень резко.
— Говорю, потому что знаю, потому что работаю в этой области и у меня действительно много друзей ИЧ. Чем я, кстати, горжусь. Но…
— Я полагала, — тут же возразила я, — что ИЧ никогда не знают своих создателей.
— Это правда, и я никогда не нарушал кодекс. Просто я хочу сказать, что у меня есть много возможностей познакомиться с искусственными существами и искусственными людьми (это, кстати, не одно и то же) и завести друзей среди них. Но, прошу прощения, дорогая мисс Марджори, — если вы только не моя коллега по профессии… Нет?
— Нет.
— Только генный инженер или тот, кто очень тесно связан с этой промышленностью может утверждать, что у него есть друзья среди ИЧ. И это потому, моя дорогая, что, невзирая на очень распространенную байку, отличить искусственного человека от обычного совершенно невозможно. Да-да… А из-за нелепых предрассудков, свойственных тупым и невежественным людям, искусственный человек почти никогда добровольно не признается в своем происхождении. Да что там «почти»! Вообще никогда. Поэтому, хотя я и очень рад, что у тебя не едет крыша от разговоров об ИЧ, мне приходится расценивать твое утверждение, как… ну, как гиперболу, что ли, к которой ты прибегла, чтобы продемонстрировать свою свободу от предрассудков.
— Что ж… ладно. Пусть будет так. Я не понимаю, почему ИЧ должен считаться гражданином второго сорта. Это несправедливо.
— Несправедливо. Но некоторые люди напуганы. Спроси, например, у Жана. Он готов сейчас сломя голову мчаться в Ванкувер, только чтобы не позволить ИЧ стать пилотами. Он…
— Заткнись ты! Черта с два! Я поддерживаю это потому, что мои братья по гильдии так проголосовали, но… Я же не идиот! Джордж, я не живу с тобой, мы общаемся, и… я понял, что тут нужен компромисс — мы должны как-то договориться. Мы ведь в нынешнем веке уже не настоящие пилоты — все делает компьютер. Если компьютер вырубится, я, как настоящий бойскаут, попытаюсь посадить коробку на землю, но… Не спеши ставить на меня! Скорости, требующиеся в критические моменты, давно уже лежат за пределами человеческих возможностей… Ну, конечно же, я постараюсь! И каждый пилот на моем месте выложится, но… Джордж, если ты можешь создать ИЧ, который будет мыслить и действовать со скоростью, достаточной, чтобы самостоятельно выйти из подпространства, я ухожу на пенсию. Это — все, чего мы добиваемся: если компания заменит нас ИЧ, нам должны быть выплачены все наши деньги. Если ты, конечно, и впрямь можешь создать такое…
— Ну, разумеется, я мог бы это сделать. И когда я сотворил бы это, если бы мне позволили, все пилоты могли бы спокойненько отправляться удить рыбу до конца своих дней. Но это был бы не ИЧ, а искусственное существо. Если бы мне пришлось создавать организм, способный обеспечить полную безопасность при пилотировании, я никогда не стал бы ограничивать себя таким потолком — соблюдать абсолютную его идентичность обычному человеку…
— Не надо этого делать!
Мужчины уставились на меня с изумлением, а Жанет — с любопытством, я же… пожалела, что не прикусила себе язык вовремя.
— Почему нет? — поинтересовался Джордж.
— Ну… Потому что я никогда бы не села на такой корабль. Гораздо безопаснее я чувствую себя с Жаном.
— Спасибо тебе, Мардж, — улыбнулся Жан, — но… ты ведь слышала, что сказал Джордж. Речь идет о пилоте, который будет делать все лучше, чем я. Это вполне возможно. И так оно, черт возьми, и будет! Заменили шахтеров автоматами — так же заменят и нас. Я не обязан кричать «ура» по этому поводу, но я не могу и закрывать на это глаза.
